Очень часто участники боевых действий, столкнувшись с ранее не характерными для них, но совершенно нормальными реакциями на ненормальное событие, считают, что с ними что-то не так, потому лучше умолчать об этом. И в конце беседы, когда все уже вроде бы обговорено, они могут спросить: "Доктор, скажите, я нормальный?"
Фронтовики и их жены: знакомство заново
"Зачастую вернувшийся с войны человек - как рыба, вынутая из воды. Вот насколько сложно нам адаптироваться к вновь возникшим тяжелым обстоятельствам - спать не в кровати, переживать бомбежки, привыкать к громким звукам, ограничениям в пище, погрешностям в диете и так далее; настолько же нелегко затем адаптироваться к комфортным условиям. На это уходит время. И часто говорят о том, что вместо кровати спят под кроватью, там безопаснее. Появляются реакция на громкие звуки, нарушение сна, "вывод супруги из окружения" во сне и т.д".
Топ-проблемы: алкоголь и общение с товарищами
"После всех этих волн мобилизации и демобилизации я, честно говоря, ожидала, что к нам участятся обращения из-за семейного насилия, агрессии. Оказалось иначе. Больше жалуются на алкоголь: стали употреблять чаще и больше. Семья перестала быть приоритетом, на первое место вышли военные побратимы. Время с ними проводится в воспоминаниях. Это верный признак того, что человек все еще продолжает воевать.
Чтобы было понятнее, как функционирует человеческая психика, приведу простую аналогию. Допустим, мы едем по городу и увидели, как в воздухе лопнул большой воздушный шар, но все успели прыгнуть с парашютом и спастись. Вы едете на работу, где вас ждет интересная встреча, но думать вы будете о воздушном шаре. Он у вас обязательно будет стоять перед глазами, отражаться в звуках...
О чем нельзя говорить фронтовику по телефону?
"Наша задача - обучить тех, у кого кто-то воюет на фронте, правильно воспринимать и правильно реагировать. К примеру, по телефону с фронтовиками нужно говорить только о хорошем. Если человек воюет, и ему при этом жена звонит: "Крышу не покрыл, и теперь она течет, дети замерзли!" - это, извините, не повышение боевого духа.
Нужно уметь слушать по телефону. Если тебе позвонили - слушай и старайся услышать. Пускай у тебя ребенок на руках, пускай ты на работе - всегда можно найти возможность с телефоном возле уха выполнять какую-то работу. Ни в коем случае нельзя раздражаться, укорять. И те сложности простого бытового характера, за которые он не отвечает и которые не несут архиважности, - их в разговоре лучше не упоминать".
"Они там пьют кофе, а мы отстреливаемся"
"Множество опасений порождает сверхбдительность. В обычной жизни эта ситуация, когда, выходя из дома, вы по 3 раза проверили, выключен ли газ, утюг, закрыта ли дверь, не забыты ли деньги, мобильник и записная книжка, и т.д. А сверхбдительность у солдата - это когда "кругом опасность". Очень сильно развивается боковое/периферийное зрение. Если курить, то сигарету за спину "в ладошку" - чтобы дым не шел.
И есть такое понятие: ощущение непризнанности. "Они там пьют кофе, а мы тут отстреливаемся". Обостренное чувство справедливости также имеет место".
О комплексе выжившего
"На самом деле люди, прошедшие боевые действия, имеют потенциально очень большой ресурс, они намного сильнее каждого из нас. Но у травмы есть одна особенность: она делает нас очень уязвимыми. Мы становимся уязвимыми как оголенный нерв; воспринимаем все в штыки, становимся обидчивыми".
У каждого из них есть комплекс выжившего; у каждого из них есть история, которую он никогда не расскажет ни маме, ни врачу, ни Господу Богу. Так же часто кажется, что он виноват в том, что погиб его лучший друг. "А если бы я подумал об этом 3 дня назад, то, может быть, все было бы по-другому…". И так далее.
Нет, не было бы. И не подумал бы. Все случилось бы если не так, то как-то иначе. Это война. И здесь важно дать человеку понять, что, намерения у него были благие".
Мотивация
Что мотивирует волонтеров этим заниматься за маленькую зарплату или вообще бесплатно? Ответ: потому что мы не можем этим не заниматься. Ведь у нас в стране нет людей, которые бы не принимали участия в процессах, происходящих в Украине; каждый в той или иной мере сопричастности. Возможно, у меня просто хороший круг знакомых, среди них нет ни одного такого, кто бы ничего не сделал; не перечислил солдату гривню, не купил носки.
Украинцы никогда уже не станут такими, как до войны
В Фейсбуке часто мелькают фотографии: человек до войны и после. Снимали афганцев, ветеранов других войн. И вот, на одной фотографии - военный с лицом "до" и "после". Разница ощутима во всем...
Мы никогда уже не сможем стать такими, какими были до этой войны. Мы обросли - слово плохое, но очень уместное - патриотичностью, сопереживанием, альтруизмом. Мы действительно стали непереможні - в прямом смысле этого слова; то, что мы пережили, настолько нас всех сплотило!
Говорите, что знаете равнодушных? Они просто могут не афишировать свою помощь. Есть такие тайные благодетели, которые нет-нет, да и перечислят какую-нибудь тайную sms -ку. Или мимо госпиталя пробегают и что-то занесут.
А то, что кто-то демонстративно игнорирует происходящее - так это может быть своеобразной защитной реакцией; когда человек чувствует свою огромную несостоятельность перед чем-то глобальным; опасается быть поглощенным. Не обязательно в физическом смысле этого слова - он часто предпочитает этого не замечать. И тогда происходит уход от реальности.
Один боец, которого я консультировала, говорил мне: "Как я ненавижу этих людей, которые отдыхают в кафе, в спокойной обстановке …". Я ему ответила так: "Знаете, у меня этой зимой (был поздний вечер), когда я шла через Майдан, мне было очень-очень холодно. И у меня была встреча с замечательным человеком, который освещает проблемы женщин, претерпевших насилие вследствие военных действий на востоке. И единственное место, куда мы могли зайти, - это одно заведение на Крещатике. И мы зашли на второй этаж и заказали целый чайник горячего чая. У нас обеих практически не было денег, и это было единственное, что мы могли себе позволить. Мы сидели, грелись, пили чай и работали".
Евгений Кузьменко, censor.net.ua
